Вампир демону не эльф - Страница 47

Брайн уже собирался вернуться в холл, когда сердце вдруг кольнула странная боль. И опять… И опять… Казалось, невидимый злодей раз за разом вгоняет острую иглу, стараясь поиздеваться… Вампир оглянулся по сторонам, оглядывая палату – последнюю, в которую он вошел… А взгляд вдруг прикипел к одной из кроватей.

Потому что на ней он вдруг увидел себя…

…Из города отряд вышел примерно через час. Никого не тронули. «Может, это спасет кого-то из наших», – чуть слышно обронил командир. А уже ближе к рассвету, когда отряд разместился в безопасном месте переждать день, Брайн обернулся летучей мышью и вернулся в город. Другого выхода у него не было.

Он отсутствовал в отряде четыре ночи. А когда вернулся, его никто ни о чем не спросил, хотя вампир очень боялся, что встанет вопрос о его дезертирстве. Лишь командир отвел бывшего инкуба в сторону и тихо сказал:

– Он может не проснуться через месяц. Никто никогда не пытался обратить умирающего.

…А через неделю объявили об окончании войны. Неизвестно, кто в ней проиграл. Важно другое – победителей в ней тоже не было…

Заключение мирного договора происходило дня через два после этого объявления.

Со стороны вампиров документ подписывал командир отряда, в котором состоял Брайн – вампир тогда так и не узнал, как его зовут, все обращались к этому высшему – «милорд». Король Ира, король Арталии, король Фешетеи уже подписали бумаги, и оставалось подставить подпись лишь вампирам, когда в комнату влетела крохотная летучая мышь, коснулась пола и обернулась человеком. Гонец пошатнулся, с трудом удержался на ногах и, опустившись на колено перед правителями, тихо выдохнул:

– Пять дней назад пал Тшишмен. Тана Эмеше погибла.

По рядам стоящих вампиров побежал ропот. Представители людей, замершие у противоположной стены, зашевелились, забеспокоились. Один жест, одно слово, и начнется новая бойня…

Капля чернил упала на пергамент… А потом высший размашисто расписался под договором.

Ночной ветерок что-то чуть слышно бормотал в поднебесье, перебирая листву многовековых деревьев.

Семейный склеп иль Сангра-и-Микелта был одним из первых разрушенных во время войны. Все, что от него сейчас оставалось, это несколько разбросанных то здесь, то там могильных плит. К одной из них и подошел Брайн.

Он не мог даже достойно проститься с любимой. Ее тело выбросили на солнце, и прах ее был уже давно развеян ветром.

Мужчина понимал, почему договор все-таки был подписан – вампиров оставалось слишком мало, да и замок, где оставалась Эмеше, был взят до того, как был заключен мир, но легче ему от этого не становилось.

Брайн присел на землю подле одного из надгробий – читать, кто когда-то покоился под ним, ему не хотелось, – ударом ладони по дну выбил из принесенной бутылки пробку, неспешно отхлебнул. Сладкое вино, которое он когда-то очень любил, казалось горьким. А может, это было от слез?

– Скоро взойдет солнце, – чуть слышно обронил знакомый голос. Голос того, кто подписал мирный договор.

– Я знаю.

– Ты погибнешь.

– И что с того?! – Вампир мог бы вытерпеть многое: крики, уговоры… Он уже решился и отступать не собирался. Но этот холодный, чуть равнодушный тон попросту вывел его из себя. – Я любил Эмеше, понимаете, любил! – собеседник Брайна был высшим, но сейчас вампиру было на это плевать. – Я не могу, не хочу жить без нее! Да что вы, в конце концов, понимаете…

Темнота помолчала, а затем горько усмехнулась:

– Что я понимаю? Действительно, что? – Высший присел на землю рядом, бесцеремонно отобрал у онемевшего от удивления Брайна бутылку, отхлебнул. – Она была моей сестрой… – Низший даже не знал, что на это сказать. – Через пару недель проснется твой брат. Тебе ведь есть для чего жить… Покажи ему ночь. Научи его. Он не протянет без тебя и пары часов. Научи его жить.

– А он проснется? – Это были уже отговорки. Брайн и сам это понимал не хуже тина иль Сангра-и-Микелта.

– Вот и проверь…

Моросил мелкий дождь. Фонарь со свечой давал очень мало света, но Брайну было этого достаточно.

Он уже натер лопатой кровавые мозоли на ладонях, но упрямо продолжал копать.

Она сидела прямо на земле, неподалеку. Все то же простенькое коричневое платье, всё тот же передник…

Она застала его на третью ночь, когда Брайн, кривясь от ненависти к себе, опустился на колени подле кровати брата. Нэйр по-прежнему, как и три ночи назад, был без сознания. Не размыкая глаз, что-то чуть слышно бормотал, сыпал проклятиями, кого-то звал…

– Неужели другого выхода нет? – Огонек свечи дрожал, раскидывая по стенам комнаты странные тени.

В этой палате оставался один лишь раненный инкуб, все остальные лежавшие в ней больные уже покинули этот мир, хотя Брайн был тут совершенно ни при чем.

– Разве другие выздоровели? – Вампир глянул в упор на лекарку.

Девушка медленно села на опустевшую кровать:

– Я целительница. Но спасти тех, кого уже ничто не держит на земле, не могу.

– А я могу ему помочь, слышишь, могу! – он и сам не знал, кого убеждает – ее или себя, решая сейчас все за брата.

Она молчала долго, то ли взвешивая все, то ли подбирая слова, а потом медленно кивнула:

– Я верю в тебя.

И хоронить Нэйра помогала именно она. Показала место, где земля была самой мягкой, выдала какую-то простыню из запасов лазарета… А потом приходила на эту могилу каждую ночь и каждый день, следя, чтобы никто из людей, вернувшихся после войны в город, ничего не заподозрил…