Вампир демону не эльф - Страница 98

– Тин Мур, никогда, слышите, никогда больше не используйте этот порошок. Выкиньте его так, чтобы он ни к кому не попал. Посоветовала бы сжечь, да дым от него тоже вреден, – вынесла вердикт Кара. – А мне пора, стемнеет скоро.

– А как же травница? – семейным дуэтом вопросили гномы.

– О, я уверена, Судьба не оставит без наказания ее преступления, – глубокомысленно изрекла кошка. – Судьба – она такая: и не ждешь, а все решится.

И с сим философским замечанием и подозрительно довольной улыбкой отбыла домой.

Утром квартал шумел потревоженным ульем: у арендуемого домишки застывшей, будто ледяной статуей сидела травница, та самая, что недавно перебралась в здешние края. И все бы ничего – ну мало ли, вдруг у нее транс специальный, кто их, травниц, разберет? – но на ее коленях горкой возвышались чужие вещи! Почему чужие? Да ведь это же кольца госпожи Ирмы! Наборный пояс тина Мурзыя! Браслеты госпожи Кириады! Серьги близняшек Тррилль! И еще куча дорогих – не только воспоминаниями – вещей. Все то, что казалось потерянным, заныканным куда-то, что точно где-то лежит, но никто не помнит где. А оно вот как!

Надо сказать, что утро у Кары-и-Наис тоже было тревожным: с рассветом в дом ввалился – а ровно идти от количества выпитого не получалось – муж собственной персоной. Трогательно обхватив какой-то предмет в холщовом мешке, Глэн пробормотал нечто приветственно-ласкательное и завалился спать. Быть может, Кара это и стерпела бы: первый раз, что ли, муж является домой в пьяном виде? Но когда мешок из рук мужа перекочевал на ее плечо, да с размаху!.. Нет, такого она точно терпеть не будет!

Глэн проснулся от странного звука, будто змея под боком шипит. С трудом разлепив глаза – эх, хорошо вчера отметили что-то, вспомнить бы еще что, – Глэн узрел свою супругу. Злую, ей-ей, практически в неконтролируемой ярости.

– Мужшш… – Шипеть у кошки получалось не хуже, чем у змеи.

– Да… дорогая? – Нормально ответить не получилось, только пискнуть.

– Это что такое? – Кара потрясла перед носом благоверного холщовым мешком, едва не заехав мужу в нос.

– Э… я принес? – обреченно поинтересовался Адияри.

Последовавшие в ответ звуки словами вряд ли можно назвать.

Память активно сопротивлялась попыткам извлечь из нее мало-мальски приличный ответ. Потом в голове все-таки прояснилось, и Глэн сумел вспомнить: Савариш подбил их выкрасть, раз уж так удачно все сложилось, какой-то артефакт. Адияри с тяжким вздохом вспомнил этот «артефакт»: шкатулка не шкатулка, а непонятно что из двух крышек и трех камешков. Какого тшехта он им нужен, не смог с ходу понять даже Бадристер. Саваришу пришлось все-все рассказать: и как попытался украсть («Нет, не украсть, а позаимствовать на время, я бы потом вернул!») на постоялом дворе «У Хомыча» артефакт порталов и перемещений. И как их поймали («Ну… все случайно получилось, там гному одному заказ был дан…»), и как чуть не женили. Точнее, женили, но не его. И как потом «добрые люди» поведали, кто опередил их («Нет, я к этому… как его… Жмуху не лез! Ну, совершенно не лез! А что заказ завалил, так это он сам виноват. Я тут ни при чем! И не лез я в ту драку, они сами на меня налетели!»). И что вор Жмух, да-да, тот самый, пакости доблестному Шари устраивал («Нет, рассказывать не буду, настоящий мужчина не жалуется!»). В общем, рассказывал долго, друзья даже запутаться успели: кто, кому, когда, а главное – зачем? С трудом пробившись через путаницу объяснений и рассуждений, Бадристер сумел понять: в придорожном трактире, куда их четверку занесла подступающая непогода, обретается вор Жмух, и, судя по его довольному виду, он успел заполучить что-то ценное. Савариш был уверен: нечто ценное – артефакт перемещений. Он даже минуты не сомневался, что у вора может быть что-то иное. Спор грозил затянуться, когда Тофр внаглую подошел к сидевшему в уголке («Стратегическое место занял, ну точно у него артефакт!») вору и так же внаглую спросил: «А это у вас артефакт порталов?» Бадристер только за голову схватился, а Глэн поспешил воспользоваться случаем и вытащить заветный мешочек (не зря, ой не зря воришка инстинктивно потянулся к чему-то под плащом).

Как они, четыре здоровых лба, убегали из того трактира, даже вспомнить стыдно. А прихваченное Тофром в том же трактире красное огненное только поспособствовало амнезии. И ведь на тот момент объяснения казались вполне логичными: за ними погнались, дождь перешел в ливень, попавшийся на пути сарай продувало со всех сторон, вывод – огненное аккурат подойдет для сугрева и поправки здоровья, как физического, так и морального.

А вот кто предложил сперва рассмотреть, а потом и испытать укра… то есть добытое, Глэн не смог бы вспомнить даже под страхом смертной казни. Собственно, весь эксперимент остался в памяти расплывчатым пятном: куда-то потянуло, на что-то наткнулись – очень странное, а главное страшное, и быстренько дали деру. Причем так быстренько, что чуть дверь сарая, приютившего промокших странников, не снесли.

Уже перед самым домом друга Савариш принялся активно впихивать укра… то есть добытый артефакт Глэну. Бадристер и Тофр не поняли, абсолютно. С пятой попытки понял Глэн, поскольку Шари не первый раз выступал с подобной инициативой: считая себя виновным в проведении обряда с последующим вызовом кошки, друг активно искал способы возвращения нежданной «жены» домой. Помнится, в первый раз он притащил какую-то дюже сложную схему вызова демона. Глэн только отмахнулся от нее: хватит, навызывался уже. Потом были амулеты, наговоры, зелья – друг никак не хотел успокаиваться. А Глэн…